– Так давайте же поднимем бокалы за сильнейших! – Джеймс, искренне восхищенный блестящим экспромтом, который провернул Томсон в Петербурге, поднял руку и человек тут же оказался рядом. – Счёт, пожалуйста.

Официант облегчённо выдохнул – его глаза уже слипались. Часы над входом показывали час и двадцать минут ночи.

– Скоро ли Вильна[20], голубчик? – с акцентом спросил Кларк.

– Через пять минут.

– Долго стоим?

– Час и десять минут. Паровоз наберет воду и уголь, после этого отправимся дальше.

– Отлично. Мы с другом хотели бы подышать свежим ночным воздухом, тем более, он несколько не в форме, – Кларк кивнул в сторону своего собеседника, который только что был полон ликования, а теперь клевал носом. – Ты нас выпустишь из своего вагона, чтобы мы не шли в обход?

– Не положено… – прозвучало в ответ, но фраза «оставьте себе на чай» произвела магическое воздействие.

Только состав остановился на перроне вокзала Вильны, как из вагона-ресторана на него спустились два нетрезвых, но хорошо одетых путника, нечленораздельно, но громко напевавшие какую-то английскую песню. Оба тут же попали в поле зрения городового, уже потянувшегося за блестящим свистком, но один из них, тот, что был одет в длинное пальто и желтые перчатки, тут же приложил палец ко рту своего друга и, улыбнувшись, кивнул полицейскому. Страж порядка смилостивился – с кем не бывает.

– Поезд отправляется через час и пять минут! – строго сказал городовой, на что в ответ получил еще один поклон и временные гости Вильны отправились через здание вокзала на ближайшую площадь для ознакомления с местной архитектурой и в поисках свежего воздуха.

Спустя час Джеймс Кларк, соблюдая максимальную осторожность, чтобы не разбудить своих спящих попутчиков, добрался до своего кресла, так любезно разложенного в ночное положение кондуктором. Два коротких паровозных свистка возвестили об отбытии поезда № 5 до Варшавы…

– Уж не знала, как вас разбудить, мистер Кларк! – Татьяна Борисовна (хотя для барышни немногим более двадцати отчество не к лицу) отпустила своему попутчику по креслу взгляд такой энергетической силы, что казалось, он мог бы прожечь штору на вагонном окне, окажись Джеймс Кларк позади неё.

– Простите, я доставил вам неудобство? – англичанин старался говорить не слишком сильно, явно ощущая характерный запах, исходивший от него.

– Неудобство? Вы, милый государь, так храпели, что близнецы, измученные вашими ночными трелями, только пару часов назад заснули и теперь спят без задних ног, несмотря на солнечную погоду.

За окном действительно распогодилось, от чего в вагоне стало заметно теплее.

– Один момент… – Кларк удалился в клозет, где пребывал довольно долго. Спустя почти четверть часа перед Татьяной Борисовной предстал совершенно другой человек – гладко выбритый, с расчёсанными усами и благоухающий не дешевым одеколоном.

– Где же ваш жизнерадостный друг? – удивлённо кивнула барышня на пустое кресло.

Несколько замявшись, Кларк ответил:

– Он посчитал нужным выйти в Вильне. У него неожиданно изменились планы. Творческий человек, как перекати-поле. Так у вас называют это растение? Ветер им хозяин.

– Ветер в голове? – с укором заметила девушка.

– Я не знаю. Мы с ним вчера при отправлении познакомились.

– И что же, вы вот так его запросто отпустили? – немного тише произнесла барышня, обратив внимание, что батюшке мешает их разговор, отвлекает от чтения.

– Думаю, мне он тут не нужен… Слишком с явным благоговением он на Вас смотрел.

Лёгкий румянец тут же проявился на щеках Татьяны Борисовны, и она демонстративно развернула перед собой книгу. Все дальнейшие попытки мистера Кларка обратить на себя внимание – остроты, диалоги о моде и современных веяниях в живописи будто упирались в стену. Барышня Данзас демонстративно соблюдала дистанцию, с одной стороны, пытаясь не обидеть навязчивого иноземца, а с другой – не позволяя ему перейти черту, которую она сама для себя установила.

– Варшава через тридцать минут! – посреди ночи кондуктор принялся вежливо будить дремавших пассажиров. Состав прибывал в Варшаву точно по расписанию – в 4:03 утра.

– Вас встречают? Еще практически ночь… – на чистом русском языке, уже без акцента произнёс Джеймс Кларк, чем обратил на себя внимание Татьяны Борисовны.

– Да, встречают, удивленная произошедшим переменам, девушка говорила медленно, пристально рассматривая мистера Кларка.

– Ну, тогда я спокоен. И прошу Вас, Татьяна Борисовна, не рассказывайте первому встречному о себе и своей семье. Даже в первом классе. Здесь встречаются негодяи, – «англичанин» двумя руками взял её холодную ладонь и, не отрывая взгляда от грациозной, словно выполненной в мраморе, кисти руки, уж было решился на поцелуй, но затем, быстро совладав с собой, отдалился.

Онемев от удивления, барышня одарила «англичанина» вопросительным взглядом.

– Да, я русский, не пугайтесь. Так вышло. Случайно, – мистер Кларк двумя пальцами достал из кармана жилетки визитную карточку и протянул её оробевшей девушке.

16 октября 1869 г. Миссия русского чрезвычайного посланника. Берн. Швейцария.

Николай Карлович Гирс, чрезвычайный посланник России в Швейцарии, находился весь во внимании, слушая Великого князя Константина, читавшего вслух доклад министра иностранных дел о «…не лояльных императорскому двору публицистах и журналистах, нашедших пристанище в Швейцарии», когда его секретарь, постучав предварительно в дверь кабинета, вошёл с объявлением:

– Ваше Императорское Высочество, – по-военному щелкнул каблуками секретарь, – прибыл посланник Государственного Совета из Санкт-Петербурга! При себе имеет секретную депешу для Вашего Высочества! Предписано вручить лично в руки! Велите пригласить?

– Николай Карлович, останьтесь. Ничего слишком секретного, – остановил уже собравшегося выйти посланника князь Константин. – Зовите.

В рабочий кабинет посла вошёл среднего роста усач с явно военной выправкой и тростью с серебряным шаром. Саквояж он оставил в приёмной.

– Ваше Императорское Высочество! Капитан-лейтенант Лузгин. Прибыл для доставки секретной корреспонденции, – офицер покосился на посла, имея в виду, что поручение лично к князю.

– Да, да… не отвлекаясь от чтения, сказал князь. Давайте же…

Лузгин достал из скрытого кармана продолговатый конверт с сургучной печатью в виде двуглавого орла и, сделав три шага к столу, за которым работал Великий князь, положил его перед ним на стол.